Тернии - Страница 28

К оглавлению

28

— Прискорбно, — вздохнул Чок. — Ладно, без этой сюжетной линии придется обойтись. Итак, предполагаемой миссис Беррис не светит детей от мистера Берриса.

— Своих ей мало, что ли? — оскалился в улыбке д’Амор.

XV
СОЕДИНЕНЬЕ ДВУХ СЕРДЕЦ

Особенно привлекательной девушка Беррису не показалась, по крайней мере, в сравнении с Элизой Пролиссе. Но она ему понравилась. Это был добрый, хрупкий, трогательный ребенок. Совершенно бесхитростный. Кактус в горшочке тронул Берриса до глубины души. Слишком скромный — если не сказать смиренный — жест, чтобы за ним стояло что-то еще, кроме простого дружелюбия.

Плюс ко всему, его внешность не вызывала у нее отвращения. Сочувствие — да. Невольную тошноту с непривычки — и это тоже. Но она смотрела на него, не отводя глаз, и всеми силами старалась не показать замешательства.

— Вы живете поблизости? — поинтересовался Беррис.

— Нет, на востоке. Пожалуйста, садитесь. По-моему, вы весь день на ногах.

— Спасибо, я лучше постою. Это не такое уж большое напряжение.

— Что говорят врачи? Они смогут вам помочь?

— Пока что меня просто обследуют. Но якобы есть возможность пересадить мой мозг в нормальное человеческое тело.

— Как здорово!

— Только между нами — но мне кажется, у них ничего не выйдет. Пока что все это очень высокая теория, и когда еще ее спустят на Землю… — Он пожал плечами и крутанул столик, на который поместил кактус в горшочке. — Лона, а вы с чем сюда попали?

— Мне лечили легкие. И носоглотку.

— Сенная лихорадка? — поинтересовался он.

— Нет. Я сунула голову в люк мусоросжигателя, — просто ответила она.

На мгновение под ногами у Берриса разверзся бездонный кратер. Он с трудом удержал равновесие. Не меньше, чем сами слова, его потряс безразличный тон, какими они были сказаны. Как будто это в порядке вещей — позволить кислоте разъесть собственные бронхи.

— Вы… пытались покончить с собой? — вырвалось у него.

— Да. Правда, меня быстро поставили на ноги.

— Но почему? В вашем возрасте! — (Какой отеческий тон — самому противно слушать.) — У вас еще вся жизнь впереди!

Глаза ее расширились. Но им явно не хватало глубины, и Беррис поймал себя на невольном сравнении с пылающим взором Элизы.

— Вы… ничего не слышали обо мне? — спросила она все так же тихо.

— Боюсь что нет, — улыбнулся Беррис.

— Меня зовут Лона Келвин. Может, вы просто не обратили внимание на имя. Или просто забыли. Ах, да, вы же были в космосе, когда все это произошло.

— Теперь я вообще ничего не понимаю.

— Это был эксперимент. Многозародышевая трансплантация яйцеклеток — кажется, так он назывался. У меня изъяли несколько сотен яйцеклеток, искусственно оплодотворили и стали выращивать. Какие-то зародыши подсадили другим женщинам, какие-то засунули в инкубаторы. В конце концов, родились сто детей. Через шесть месяцев. Эксперимент был примерно год назад.

Под ногами осыпался последний уступ, и Беррис сорвался в бездну. Девушка представлялась ему обыкновенной школьницей — вежливой, пустоголовой, из простодушного добросердечия пожалевшей странного типа из палаты напротив, — но которую интересуют, в основном, всякие тряпки и последние моды… кстати, о современных модах, тем более подростковых, у Берриса не было ни малейшего представления. Откуда ему знать — может, ее привезли в клинику убрать аппендикс или подправить форму носа. Но земля содрогнулась, и внезапно Лона представилась ему в совершенно другом, космическом свете. Жертва вселенной.

— Сто детей? Лона, я ничего не слышал об этом!

— Наверное, вы еще летали в космосе, а тут была большая шумиха.

— Сколько тебе лет?

— Недавно исполнилось семнадцать.

— То есть, ты сама… не вынашивала ни одного ребенка?

— Нет. В том-то и дело. У меня забрали яйцеклетки, и этим все закончилось. Для меня. А газеты и программы видеоновостей устроили жуткий трезвон. Совершенно лишний. — Она застенчиво подняла на него глаза. — Вам, наверное, скучно — я все о себе да о себе…

— Но я действительно хочу знать.

— Ничего интересного тут нет. Меня много раз показывали в новостях, все время осаждали журналисты. И никак не хотели оставить в покое. Понимаете, мне же было нечего сказать им, я ничегошеньки не знала — донор и все. Но когда всплыло мое имя… это был просто конец света. Репортеры, репортеры, все время вокруг толпа, но на самом деле жуткое одиночество, понимаете? А мне было нужно так немного — пара собственных детей вместо сотни инкубаторных. Так что я попыталась покончить с собой.

— Засунув голову в люк мусоросжигателя.

— Нет, это был уже второй раз. А первый раз я прыгнула под грузовик.

— Когда это было? — спросил Беррис.

— Прошлым летом. Меня привезли сюда же и быстренько залечили. Потом выписали домой. Я жила одна в маленькой комнате. Всего боялась. В конце концов, я от страха стала сама не своя и даже не заметила, как спустилась в подвал, открыла мусоросжигатель и… Короче, опять ничего не получилось. Я снова жива.

— Лона, и ты все так же сильно хочешь умереть?

— Не знаю. — Худые пальцы цепко стиснули воздух. — Если бы у меня было на что опереться, какое-нибудь дело… Ладно, все это не важно. Я просто хотела, чтоб вы знали, почему я здесь. А вы…

— Почему это не важно? С чего вы взяли?

На впалых щеках вспыхнул румянец.

— О, не знаю! Давайте лучше поговорим о космосе, полковник Беррис.

— Не полковник. Просто Миннер.

— Там…

28