Тернии - Страница 32

К оглавлению

32

Беррис и девушка держатся за руки, заметил Чок.

Он сконцентрировался на том, чтобы ощутить их эмоции. Пока ничего полезного. От девушки исходит спокойное, бесформенное, сродни материнскому, удовлетворение; как и следовало ожидать. А что Беррис? Пока практически ничего. Он спокоен; таким спокойным Чоку его еще не доводилось видеть. Очевидно девушка его забавляет. Ему приятно ее внимание. Но сам он не испытывает к ней никаких сильных чувств, вообще мало думает о ней как о личности. Скоро она по уши влюбится в него. Маловероятно, что чувство будет взаимным. Пожалуй, эта разница потенциалов может дать интересный ток. Так сказать, эффект термопары. Посмотрим.

Субатмосферный челнок медленно плыл над Китаем с востока на запад, мимо долины Кансу, вдоль Великого Шелкового пути.

— Насколько я понимаю, — произнес Чок, — завтра вы отправляетесь в круиз. Так мне сказал Ник.

— Именно так, — отозвался Беррис. — Маршрут уже намечен.

— Скорей бы! Я уже боюсь не дождаться! — воскликнула Лона.

Всплеск школьной непосредственности; Беррис недовольно шевельнулся. Чок, приучившийся отличать тончайшие оттенки настроения этой пары, раскинул сеть своих рецепторов, уловил прорвавшийся выплеск раздражения и жадно проглотил. Неожиданная прореха в казалось бы непроницаемом бархатном занавесе. Черный зигзаг на гладком сером перламутре. Началось, подумал Чок. Началось.

— Завидую, — произнес он. — Миллиарды телезрителей желают вам приятной поездки.

XVIII
НА ЯРМАРКУ

Доверьтесь Дункану Чоку: глазом не успеете моргнуть, как он уже доставит вас куда только душа пожелает. Клиника — личный космопорт Чока — перелет через весь земной шар — гостиница — алле-гоп! И не просто гостиница, а самый шикарный отель во всем западном полушарии — факт, восхищавший Лону и неуловимо раздражавший Берриса.

Войдя в вестибюль, он поскользнулся и стал заваливаться на бок.

Теперь, когда он начал бывать на людях, такое случалось с ним сплошь и рядом; должно быть, от нервов. За все время он так толком и не научился пользоваться своими новыми ногами. Его нынешние каленные чашечки представляли из себя сложные шарнирные конструкции, по замыслу явно призванные работать без трения, но имеющие пренеприятную привычку давать сбой в самые непредсказуемые моменты. Как, например, сейчас. Беррису показалось, что левая нога его распалась на части, и он стал заваливаться на мягкий желтый ковер.

На помощь к нему рванулись бдительные роботы-коридорные. Аудад, чьи рефлексы были гораздо хуже, запоздало вцепился Беррису в предплечье. Оперативней всех среагировала Лона. Она подставила плечо и покрепче уперлась ногами в пол, удерживая немалый вес Берриса, который молотил руками по воздуху в попытке сохранить равновесие. Удивительно, дальним уголком сознания отметил Беррис, как она сильна для такого хрупкого сложения! Тут подоспела помощь, и вокруг забурлила суета.

— С тобой все в порядке? — испуганно выдохнула Лона.

— Более-менее. — Он сделал ногой несколько махов вперед-назад, дабы убедиться, что шарнир встал на место. Жгучая боль прострелила бедро. — Какая ты сильная. Не думал, что ты меня удержишь.

— Все случилось так быстро. Я сама не успела понять, что делаю. Один шаг — и ты уже опирался на меня.

Аудад продолжал все так же цепко держаться за предплечье Берриса; наконец он мотнул головой и ослабил хватку, как будто до него только сейчас дошло, что он, собственно, делает.

— Вы уже можете… сами стоять? — осторожно поинтересовался он. — Что случилось?

— Похоже, две ноги — это для меня слишком много, — объяснил Беррис. Боль от колена отдавалась по всему телу, в глазах у него потемнело. Он сжал зубы, взял Лону под руку и повел всю процессию к лифтам. Николаиди тем временем разбирался с дежурным регистратором. По плану на этот отель отводились два дня. Беррис, Лона и Аудад зашли в кабину гравишахты.

— Восемьдесят два, — объявил Аудад плоской решетке микрофона.

— А у нас будет большая комната? — спросила Лона.

— Номер люкс, — заверил ее Аудад. — Там много комнат.

Комнат оказалось семь. Спальня, спальня, еще спальня, кухня, гостиная и миниатюрный конференц-зал, где потом предполагалось созвать пресс-конференцию. Особенно того не афишируя, Беррис устроил так, чтобы у них с Лоной оказались смежные спальни. До сих пор между ними не было ничего. Беррис прекрасно понимал, что чем дольше он тянет, тем тяжелее будет в конечном итоге, и все равно сдерживался. Он не мог оценить, насколько глубоки чувства Лоны, а в собственных сильно сомневался.

Чок не скупился на расходы. Это был всем люксам люкс, увешанный драпировками из инопланетных материалов, лучащихся игриво подмигивающим светом. Скатерть, вытканная термоузорами стекловолокна, начинала мурлыкать нежные мелодии, стоило приблизить руку. Наверняка ручная работа: стоит целое состояние. На кровати в спальне Берриса мог бы вольготно встать лагерем взвод солдат. Кровать Лоны была круглой и по команде голосом начинала медленно вращаться. Потолки в спальнях были зеркальными. Их можно было заставить преломиться тысячью алмазных граней, засверкать ослепительным блеском или отразить происходящее внизу, но крупней и резче, чем в жизни, или просто стать матовыми. Беррис не сомневался в том, что эти семь комнат должны скрывать еще много всякого забавного.

— Сегодня вечером — обед в Галактическом Зале, — объявил Аудад. — Завтра, в одиннадцать утра, — пресс-конференция. Днем — встреча с Чоком. Затем вы улетаете на южный полюс.

32